Дневник дилетанта.

Поздний, осенний вечер. Погода мерзопакостная. В такую погоду, как наши мудрые предки говорили, хороший хозяин собаку на улицу не выгонит. Не выгонит, а сам выйти может. Погода не мешает немногочисленным прохожим вносить оживление на осеннюю улицу.
Стоит мужик на краю высокого моста через реку. Тяжело у мужика на душе, страшно даже намекать, но он к самому страшному себя готовит, утопиться хочет.
Все ему обрыдло в жизни. Никому он не нужен. Никому он неинтересен. Словно нет его, словно не живет он, словно он фантом, которого невозможно заметить нормальному, обычному человеку.
А ну ее к черту все! далее…

Казалось бы недавно фотографировал первые цветочки, одни из первых цветов весны, цветы мать-и-мачехи. Рад был, меняется окружающая природа, надоевшая за зиму однообразием цвета. И вот, уже осень. Дети в школу пошли, небо, с наступлением сентября помутнело, посерело, дожди пошли. Дожди и летом мучили, летом слишком много сверху нас водой поливало. Но то были летние дожди, всегда была уверенность, вот, они закончатся, и снова солнышко будет нам настроение поднимать, речка ждет, еще вдоволь не накупались.
Летние дожди, они иногда в радость бывают, приносят избавление от зноя. Летние дожди, они не вызывают чувства безысходности. Даже если они нудные, затяжные, надоедливые. далее…

Жил был я. Точнее живу я.
Жил был Воробей. Здесь все правильно. Именно так, с большой буквы, потому что его имя было таким. Хотя правильно было бы написать так, жил был воробей Воробей, потому что по сути он был воробьем, птичкой, и именно жил был.
Я не знаю, как звали его соплеменников, может быть так же, а почему бы нет, я учился в школе в двумя Павловыми Викторами Сергеевичами. Может быть, их, других воробьев в нашей местности, иначе звали, окромя двух Павловых Викторов Сергеевичей других стопроцентных совпадений в нашей школе я не встречал, или не знал о них. Но того воробья, про которого я веду речь, точно звали Воробьем. Когда я выходил во двор, и звал его: далее…