Миска.

Клюй вошел в избу. Тепло протопленный деревенский дом, после пронизывающего холодного ветра на улице, ему показался райским уголком. Он улыбнулся, снял шинель, осмотрелся. А вот и гвоздик вбитый в стену. Клюй подошел к нему, сделал движение, потянувшись к гвоздику. Посторонний звук на полу под ногами отвлек его взгляд от желанного гвоздика. Он глянул себе под ноги. Настроение, хорошее настроение немного ухудшилось. Он непроизвольно с недовольством вздохнул. Кошачья миска с похлебкой под его ступней опрокинулась, и ее содержимое стекало с его сапога на пол.
Из-за печки, привлеченная звуком опрокинутой миски спешила хозяйка с тряпкой и ведром. Клюй еще раз вздохнул. Он терпеть не мог грязных сапог. Блеск его кирзачей стал притчей во языцех. Он накинул на себя шинель, вышел под холодный ветер, обтер сапог тряпкой попавшейся ему под руку, шлифанул мягкой фланелькой. Плюнул в сторону сердитого петуха и снова вошел в дом. Порог, гвоздик, туда шинели и дорога.
Клюй делает шаг. Дзинь. Крепкая ругань слетает с его губ. Хозяйка уже убрала с пола, и снова наполнила миску для кошки. И снова эта миска опрокинута. И снова с тем же результатом. Снова он идет на улицу, снова приводит в порядок свои сапоги, запускает поленом в злую собаку, и возвращается в хату.
Нет уж на фиг! Под шинель и лавка пойдет. Шаг к лавке. Дзинь! Бабка переставила от греха подальше миску к лавке. Господи! Да что же это такое. В следующий поход на улицу, дрыном по горбу получил хозяйский хряк.
Предохраняясь от следующей неприятности, Клюй от порога бросает шинель на лавку. Внимательно смотря себе под ноги, проходит к столу, садится за него. На столе тарелка. В ней, похоже, та же похлебка, что и в кошачьей миске. Смотреть на нее уже тошно. Но природа берет свое. Есть-то хочется. Клюй запускает ложку в тарелку, вытягивает под столом одну из ног, пристраиваясь за столом поудобнее. Дзинь. Клюй недоуменно вытягивает ногу обратно, из-под стола. Да, похлебка одна и та же.
Вечерело. Ветер порывами рвал тучи в небе. Скулила в конуре собака. Боров визжал в хлеву. Петух возмещал свою обиду на своем гареме.
Клюй докурил сигарету. Надо сказать бабе, что он уходит от нее. В деревне хат с одинокими бабами много. Найти другой угол на постой тяжело не будет. Он на все крючки застегивает шинель, решительно входит в сени, в три шага преодолевает их, открывает дверь в хату.
— Проходи, милок, — раздается от печи голос хозяйки, — проходи, не бойся. Я миску от греха подальше в сени выставила.
Так вот что там громыхнуло!!!

Удивительные все-таки создания женщины. Сколько живу, не перестаю восхищаться ими. Прочитала эту фиговину близкий мне человек, вздохнула и спросила:
— Так он ушел?
Ох уж это женское сердце!!!