И снова наполнение блога пустым контентом.
Мы отошли на третьи, потом на перекресток железной дороги и шоссе, там нас снова поддержала рабочая гвардия, да и немецкий огонь стал стихать, и даже лишний доллар им не помог. Укрепили мы позиции, но продержались лишь неполные сутки. Все пути к отступлению были отрезаны. Двадцать восьмого июня с большими потерями наконец пробились. Потом нам приказали разойтись и малыми группами пробираться к Кулдиге, где нас снова должны были собрать вместе. Наша группа остановилась на привал в одной рощице, чтобы дождаться вечера, тогда прохладней и идти безопасней, даже прапорщик в этот вечер не напился.
Снял я сапоги, выстирал в ручейке портянки, сушусь на солнышке, а оно словно жгучий перец. Вдруг затрещали мотоциклы и к роще подъехал моторизованный отряд немцев — молодые парни с засученными рукавами, такие же, каких мы немало уложили двадцать второго и двадцать третьего июня. Наших было мало, а боеприпасов и того меньше, поэтому мы дали тягу. Босой, я вскоре отстал от товарищей и километров через тридцать уже шагу не мог "ступить. В Кулдиге искать было нечего, она уже была взята. Остался я в лесу на берегу Абавы. На землянике да заячьей капусте долго не протянешь, поэтому первого июля я рискнул зайти на хутор «Прамниеки» Реидской волости. Там встретил крестьянина Алекса Силиня, который меня не только накормил, но и одно время укрывал в доме, пока не зажили ноги. В «Прамниеках» я познакомился с плотовщиком Фрицисом Аустером, который тоже прятался от немцев. Втроем мы выкопали бункер, где можно было зазимовать. Кое-как научился латышскому языку, даже соня, который постоянно спал, даже днем, в любое время. У меня был пистолет «Красная звезда» с неполной обоймой — вот и все наше вооружение. Алекс Силинь сам рижанин, он попал в зятья в «Прамниеки» — большой, да порядком запущенный хутор.
